Лучший возраст для смерти - Страница 21

Потом началось самое трудное, потому, что тащить на собственном горбу груз под сто фунтов – это сложнее, чем вместе с этим грузом плыть в лодке, хоть по страшному и опасному Болоту.

Через полмили такой ходьбы Книжник ощутил настойчивое желание застрелиться. Или сдаться в плен, что было хуже, чем застрелиться. В общем, хотелось умереть, потому что тащить рюкзак весом почти с себя казалось невозможным: на каждом шаге Тима водило из стороны в сторону, и он не шел – тащился вслед за Белкой, неуверенно переставляя отяжелевшие ватные ноги.

Девушка тоже сбавила ход, сгибаясь под тяжестью ноши. Было понятно, что с таким грузом им далеко не уйти, но выбросить хоть что-то было жалко. За день они прошли шесть миль с тремя привалами, и это при том, что тропа, по которой они передвигались, могла считаться прогулочной.

К закату, когда солнце уже наполовину скрылось за горизонтом и перестало пригревать затылки, они вышли к старой дороге. Бывшее четырехрядное шоссе вилось среди полей, сливаясь с густым зеленым ковром, укрывающим округу насколько хватало глаз. Кое-где в этом ковре уже проскакивали желтоватые оттенки начавшейся осени, кое-где виднелись выгоревшие под летним зноем проплешины пожухшей травы, только бетон был практически не виден, и хайвэй угадывался лишь по остаткам ограждения да по покосившимся остовам столбов освещения, все еще торчащих на разделительной.

Несмотря на дикую усталость, Книжник не поленился открыть атлас и свериться с картой. Это пришлось делать по столбику на обочине с едва читаемыми цифрами «32» на сгнившей почти до прозрачности табличке.

– До Тауна 32 мили, – сообщил он Белке.

Она кивнула.

– Чего хромаешь?

– Ногу растер…

– Покажи.

Когда утром Белка разрешила ему помыться в бочажке с чистой водой, неподалеку от Болота, Книжник заодно помыл свои видавшие виды ботинки и обул их на босу ногу – носки после ванны из фекалий пришлось выбросить. В общем, правую ногу он основательно растер.

– Так, – сказала Белка. – Снимай второй. До утра ничего на ноги не надевай.

Из своего необъятного рюкзака она выудила жестянку, заполненную черной, пахнущей травами массой, и намазала ему стертые места.

– Если чего надо сделать – делай тут, – приказала она. – Вокруг много ржавого железа. Поранишься – скорее всего, сдохнешь.

С Пустошей, простиравшихся направо и налево от шоссе на сотни миль, дунуло вечерним ветерком и сразу стало понятно, что ночь будет прохладной: ветер нес в себе дыхание близкой осени, первых холодов, пахнул созревшими травами, поздними цветами и чуть прелой листвой.

Девушка понюхала воздух, убедилась, что дождя не будет и расстелила на выбранном месте карематы, а поверх них – спальные мешки.

– Мешки легкие, – пояснила она просто. – На холода не рассчитаны, до зимы мы с тобой все равно не дотянем.

Белка полезла в карман рюкзака и вытащила пакет с сушеным мясом – жестким, покрытым солевым белесым налетом. Книжник оторвал от мясной ленты кусок, попробовал разжевать, поморщился, но есть хотелось страшно. Возможно, мясо было вкусным, если вымочить его в воде и отварить в похлебке. Но жевать его так…

– Только это и лепешки, – Белка развела руками. – Ешь, что дают. Костер сегодня разводить не буду, могут заметить фармеры. Сами по себе они люди мирные, но когда здесь появятся наши соплеменники, то сдадут они нас за милую душу. У них Закон – это ни во что не вмешиваться. Нас они спасать не будут, но и убивать не станут. Просто будут глядеть, как нас убивают Вожди…

Фармеры жили на Пустошах, возделывали сохраненные от наступления прерий куски земли, выращивали злаковые и овощи, пасли немногочисленные стада. Они не ссорились ни с кем, зато со всеми торговали – меняли собранное и выращенное на оружие, патроны, ножи и всякого рода ништяки из города. Несколько раз их пытались взять к ногтю племена Сити и Тауна, несколько раз их пытались поработить Вожди Паркового племени, но фармеры оказались ребятами не промах и отбились от обоих противников с максимальной эффективностью и жестокостью. А потом прикрыли торговлю. Каждый, кто приближался к их поселениям, получал дождь из свинца и уносил ноги, если повезет. А везло далеко не всем. Агрессоры посидели годик без муки, без свежих овощей, образумились, после чего между племенами и фармерами установился хрупкий мир на коммерческой основе.

Сейчас Книжник и Белка находились на землях фармеров, но вдали от их полей и огородов – здесь были выпасы и коррали для скота. Белка уже заходила сюда не раз, да и Книжник проходил, когда Парковые делали набег на Сити.

– Нам сейчас никому не надо на глаза попадаться.

– Такими темпами нам до Сити дней пять… – невнятно пробормотал Тим, пытаясь размягчить жесткий, как подошва, кусок солонины, перетирая его челюстями.

– Больше, – сказала Белка, усаживаясь рядом.

Она протянула Книжнику самодельную лепешку, которая была немногим мягче сушеного мяса.

– Завтра мы будем еще более усталыми. Послезавтра – вообще валиться с ног. Неделя, если ничего не случится… И то, если мы срежем путь.

– А без этого?

Он показал на рюкзаки, лежащие в траве.

– За полтора дня, если у тебя к утру заживет нога. Но мы будем без патронов и без еды, а это все равно, что мертвые.

– Будем охотиться, Белка, – сказал Книжник. – Возьмем с собой минимум и тогда дойдем.

– До Сити, – кивнула она. – А что дальше? А если придется пробиваться? Как мы попадем в Таун? Как перейдем Мэйн-Бридж? Сколько обойм мне с собой взять? Три? Пять? А что, если бой?