Лучший возраст для смерти - Страница 78

– Вы поссорились?

Энтони осклабился.

– Не надо, Тони, – взволнованно предупредила его Дана. – Он делает то, что…

– Он делает то, что ему нравится, – перебил ее Энтони, голос его задрожал он злости. – Он тащится от этого, Дана. Он наконец-то получил то, о чем мечтал – мир, где ему должны подчиняться.

– Что между вами произошло? – спросила Ханна. – Что он тебе сделал?

– Ничего… – начала Дана.

– Как это – ничего? Расскажи ей! Ну, расскажи! Расскажи, как он вместе с Васко наводил тут порядок! Ханне понравится!

– Тони! – сказала Ханна, как можно более убедительно. – Я ничего не знаю, но хочу знать… Что за хрень между вами произошла?

– А вот такая хрень! – Лицо у Энтони пошло красными пятнами. – Обычная! Одни должны убирать трупы, а другие с чистыми ручками только приказы отдают? А что делать, если я не могу? Ну не могу я! Ничего, кроме как вкапывать столбы под колючку, он для друга не нашел? Только трупы или рыть? Чем я хуже него? Почему он тут главный? Он что, умнее? Ни хера он не умнее! А пороть прилюдно – это правильно? А разрешить своим ублюдкам бить тех, кто не хочет ему подчиняться? Это как? Пользоваться тем, что у него за спиной этот отморозок Васко?

Казалось, еще чуть-чуть – и на его губах вскипит пена.

– Попросить Грега? – просипел он, выдавливая слова, словно пасту через сцепленные зубы. – Нашего умненького, добренького Грега? А не даст ли Грег своему другу Тони нормальную работу? Ведь Тони для него, как брат? Ведь Тони верный и преданный, как собака! Да, убивать я не умею… Но я же…

– Хватит! – рявкнула Дана.

Голос у нее стал резким, с неприятными интонациями – что-то среднее между окриком и визгом. Она явно не сдерживала эмоции.

– Заканчивай ныть!

– Я не ною! – огрызнулся Тони, вскакивая. – Тебе нравится пахать по двадцать часов в сутки? Жопы мыть нравится? Мой! Для тебя он тоже другого места не нашел!

– А я не требовала другого места! – крикнула Дана в ответ. – Я делаю то, что могу и умею. Он не виноват, что я ничего другого не умею. И ты ничего другого не умеешь!

– Зато он умеет! Командовать! Будем беременеть сегодня, Дана? Грег приказал? Давай! Ему же еще и наши дети нужны! Раз-два! Раз-два! Сука! Ненавижу!

– Прости его, – попросила Дана негромко, поворачиваясь к Ханне. – Он не в себе…

– Я в себе! – прорычал Тони. – Слышишь, сука? Я в себе!

Он выбежал прочь, хлопнув дверью.

Некоторое время девушки молчали.

– Все так плохо? – спросила Ханна и взяла Дану за руку.

Ладонь была загрубевшей от работы и чуть влажной, кисть безвольной.

– Все очень плохо… Я не знаю, что делать.

– Он изменился.

– Он сходит с ума. Он считает, что все не так.

– А как правильно?

Дана высвободила руку и подняла на Ханну глаза. Слез не было, но взгляд был такой, словно ей только что переломали кости.

– А он не знает как. Главное, чтобы не так, как Грег.

– Что не так сделал Грег?

– Ввел пайки для всех, кто старше десяти лет. Работаешь хорошо – получаешь полный, не работаешь – получаешь в три раза меньше. Тех, кто пытался гнуть свое… Их вразумил Васко.

– Вразумил?

– За неподчинение – публичная порка. За воровство еды – изгнание. За другие мелкие провинности можно получить прикладом по ребрам.

Дана невесело усмехнулась.

– Грегори – совсем не тот Грегори, которого ты знала. Оказывается, никто из нас его не знал. И Тони, как оказалось, другой.

Она отбросила челку.

– И я не та, что была. И Лиз, и Васко, и Сэм… Прости, еще раз, Ханна, за эту сцену. Слишком многое произошло за эти дни. Мы все не в себе. Но я рада, что ты жива и вернулась.

Губы Даны прикоснулись к ее щеке – поцелуй вежливости: ни тепла, ни нежности, ни дружбы.

– Привыкай. Прости. Будем видеться!

Она вышла, не оглядываясь.

Ханна молча откинулась на подушки.

Сказать, что она была растеряна – это ничего не сказать. Ведь не годы отделяли их всех от совместного прошлого – чуть больше недели, но то, что произошло за эту неделю, кардинально поменяло все.

Дверь снова приоткрылась и в комнату заглянул мальчик, приносивший обед.

– Ханна, – позвал он. – Грегори просил тебя прийти. Если тебе лучше, конечно.

– Мне лучше, – отозвалась Ханна, вставая. – Я уже иду. Подожди меня в другой комнате, я оденусь.

– Слушаюсь! – отозвался мальчик и исчез.

Укол все еще действовал, ноги хоть и работали, но казались ватными, а колени гнулись так, словно были не из костей, а из мягкого желе, но Ханна встала и принялась одеваться.

Джинсы, футболка, кроссовки…

– Где Грег, Сэмюель? – крикнула Дана.

– Ждет в штабе, – пояснил мальчик из-за двери.

– В штабе? – удивилась Ханна, поправляя шнуровку на кроссовке.

– Бывший полицейский участок, знаешь? – маленький серьезный Сэмюель придержал дверь для Ханны, помогая ей выйти в коридор. – Теперь там оружейная и штаб…

* * *

– Извини, что поднял…

Грег был не один.

В лицо Ханна знала почти всех присутствующих, а вот по именам только несколько человек. Но среди присутствовавших был ее одноклассник Васко, и они на радостях даже обнялись. Васко за эту неделю стал еще суше прежнего – ни грамма жира, только кости, мышцы и горящие на осунувшемся лице темные блестящие глаза. Он был в камуфляже и пахло от него порохом и оружейной смазкой.