Лучший возраст для смерти - Страница 127

К оглавлению

127

Некоторое время они шли молча. Жужжал фонарик, хлюпала под ногами грязная вода и тяжелое дыхание умотавшегося окончательно Книжника, звучало, как предсмертный хрип.

– Куда мы идем? – спросил Тим.

– Прямо.

– До следующей станции?

– Тихо! – приказала она.

Они снова остановились в полной темноте.

– Это уже территория стейшенов.

– Ты была здесь?

– Я же говорила тебе – была. Один раз, наверху, и едва унесла ноги. Как раз тогда началась моя горячая дружба с Айшей. Стейшены – это племя, которое держит рейлу.

– Дорога через Горячие земли? – догадался Книжник. – Эта та самая рейла?

Белка фыркнула.

– А что, есть другая рейла? Рейла только одна! Пошли дальше, умник. Иди и слушай!

Они снова захлюпали по воде, но старались идти потише, невысоко поднимая ноги.

– Стейшенами они называются потому, что живут на старом вокзале, – поясняла Белка. – Там полно кэрроджей, их сотни – самых разных. Они переделывают кэрроджи в роувинги. Я сама видела, как они выезжают из старого вокзала.

– У них есть горючее? – удивился Тим. – Не может быть!

– Конечно не может! Горючее скисло, а моторам нужна еда. Но у них есть люди-гребцы, Книжник, и они гребут, как в лодке, и крутят колеса! Они пересекают Горячие земли за один день. За ништяки – за самые хорошие ништяки! – можно нанять такой кэрродж и переехать на ту сторону. Говорят, там хорошо… Лучше, чем на нашей стороне.

– Там не может быть хорошо, Белка. Везде сейчас более-менее одинаково. Но дневник говорит, что нам нужно именно туда.

– Знаю.

– И у нас нет ништяков, Белка, чтобы нанять роувинг.

– Знаю.

– И что мы будем делать?

– Для начала мы присмотримся.

– А потом?

– Ты помнишь главное правило парковых, Книжник? Если не можешь выменять – укради.

Глава четвертая
Дорога во тьме

– Как круто! Это все ради меня? – воскликнула Айша, оглядывая ган-кэрроджи. – Вы приехали меня спасать? Все вместе?

– Я удивлен, что ты не подохла… – процедил Косолапый сквозь зубы. – Хотя рад, что ты жива. Но у меня вопрос к твоим соплеменникам…

Он соскочил с ган-кэрроджа и заковылял к Додо, Грызуну и Бабаху, неуклюже переставляя ноги.

Его вэрриоры удерживали на прицеле и Айшу, и ее спутников. Сиплый, соскочив на землю, держался на расстоянии, но ствол его автомата был направлен на Айшу. Резаный же с ган-кэрроджа не сошел и старался ни с кем не встречаться взглядом. Его возницы и стрелки тоже делали вид, что ничего не происходит.

– Вот тварь! – прошептал Грызун. – Гребаный овцепас!

– Где, трахни вас Беспощадный, мой пленник? А? – Косолапый стал перед троицей и упер руки в боки.

– Он сбежал, – твердо сказала Айша ему в спину. – Вместе с этой сукой… И не смей трогать моих людей.

Косолапый резко развернулся и быстрее, чем жрица успела моргнуть, оказался вплотную к ней.

– Ты собираешься мне указывать, Айша? – он заглянул ей в глаза, и жрице на миг стало не по себе. Взгляд Косолапого был пугающе пустым, но под этой пустотой вскипало безумное бешенство.

– Это был мой пленник, жрица…

– Наш пленник, – возразила Айша, с трудом справляясь с волной паники. Она – повелительница Сити, длань Беспощадного, Несущая Смерть, была готова убежать от этого низкорослого, чуть выше нее самой, чела. Его ярость внушала ужас, потому что это она сейчас управляла вождем Тауна, а не он ею. – Это был наш пленник, Косолапый! Мы привели его к тебе. Мы загнали его в Таун. Ты никогда бы не знал о лекарстве и о том, что Книжник и Белка идут через твои владения.

Косолапый почти коснулся ее своим лицом, и оскалил зубы. У него воняло изо рта. Страшно воняло. Словно там кто-то умер. Но ни один мускул на лице жрицы не дрогнул.

– Это мои владения, – сказал он негромко. – Все, что попадает сюда – мое. Вы все в моей власти. Я могу убить тебя сейчас, Айша, или через пять минут… Могу съесть, могу скормить вольфодогам…

– Айша…

Это был голос Додо, но непохожий на голос Додо.

Косолапый обернулся на звук, открывая Айше обзор, и только жрица увидела, как Додо медленно опускается сначала на одно колено, а потом на второе, опирается на землю одной рукой, а в пройме его бронежилета блестит что-то алое…

Лицо телохранителя было искажено болью и бледно, словно только что выпавший снег. Он попытался встать и снова рухнул, а потом завалился на бок, так и не оторвав от жрицы взгляда.

– Пропусти, – приказала она Косолапому и он внезапно отступил в сторону.

Айша подошла к лежащему Додо и присела рядом с ним. На ней была только теплая футболка, которую снял с себя Грызун – и ничего более. Додо смотрел на ее колени с восхищением, как будто он не истекал кровью.

Айша сунула ладонь ему под мышку и нащупала дыру, из которой толчками, в ритме бьющегося сердца, хлестала кровь. Одна из пуль, выпущенных Белкой угодила в пройму брони и разворотила ребра. Додо был мертв, просто еще не узнал об этом – под его огромным телом расплывалась темная лужа. Вместе с кровью уходила жизнь.

Бабах смотрел на раненого с восторгом, по его лицу бродила счастливая улыбка.

– Пусть Беспощадный примет тебя, – сказала жрица, – и ты встретишь друзей, которых больше нет.

– Спасибо, Айша… – прошептал Додо, булькая красным. – Спасибо тебе. У нас все было… У меня все было… Не жаль… Живи вечно! Я подож…

Он умолк.

127